Я не собираюсь детально анализировать последствия этого шага российских властей - это блестяще сделал в своей статье Александр Храмчихин, и добавить к его анализу нечего. Я же постараюсь ответить, зачем и почему российские власти сделали это.

Причин подобного решения может быть несколько. Первая, лежащая, можно сказать, на поверхности - это коррупция, причем на самом высшем уровне. Как ни дико это звучит, но высшие руководители Российской Федерации могли получить банальные «откаты» за сделку, заключенную на столь невыгодных для России условиях. [Один из недавних японских премьеров пару-тройку лет назад откровенно объяснил, что правительство этой страны намерено решить проблему Курил с помощью финансирования нужных людей в Москве. И процесс этот, как мы видим по результатам, определенно пошел. - Ред. сайта].

В государстве, где коррупция является не просто пороком системы государственного управления, а системообразующим фактором, подобное предположение выглядит отнюдь не фантастическим. Если оно верно, то суммы этих «откатов» должны быть поистине астрономическими.

Другой причиной могло быть желание нынешнего российского руководства получить дополнительные гарантии устойчивости своей власти. Китайские лидеры должны прекрасно понимать, что в случае смены власти в России любое правительство, которое придет на смену нынешнему, будь оно либеральным, коммунистическим, националистическим, красным, белым, зеленым или серо-буро-малиновым в крапинку, немедленно поставит вопрос о пересмотре условий «сотрудничества», столь выгодного для Китая, но прямо противоречащего национальным интересам России. Таким образом, Китай становится субъектом, непосредственно заинтересованным в том, чтобы власть в России и далее оставалась в руках группы физических лиц, столь великодушно уступивших ему ресурсы Сибири и Дальнего Востока.

Когда во Владивостоке начались акции протеста против фактически запретительных ввозных таможенных пошлин на легковые автомобили, власти вынуждены были бросить на подавление этих акций московский ОМОН, поскольку местный ОМОН применять силу против своих сограждан отказался. Власти не могут не понимать, что в случае усугубления кризиса и возникновения массовых гражданских волнений по всей стране московского ОМОНа на всех не хватит. Не рассчитывают ли они в случае возникновения подобной ситуации на помощь со стороны Китая?

История - дама со своеобразным чувством юмора. Не так давно в телевизионном конкурсе «Имя России» победу одержал князь-коллаборационист Александр Невский, признавший себя вассалом Золотой Орды, чтобы получить возможность использовать внешнюю силу для решения своих внутриполитических задач. Оторванность и перманентное отставание Владимиро-Суздальской Руси (впоследствии - России) от Европейской цивилизации - вот цена, заплаченная за политическое решение князя, которого до сих пор многие почитают образцом патриотизма. Не наблюдаем ли мы сегодня повторение этого исторического сюжета?

Высказанные предположения в известной мере отвечают на вопрос «зачем», но хотелось бы еще получить вопрос на ответ «почему». Если называть вещи своими именами, обсуждаемая «Программа сотрудничества» - предательство национальных интересов России. Если такое предательство становится возможным со стороны высших руководителей государства, это определенным образом характеризует не только персонально этих руководителей, но и правящий класс в целом. Ключевой вопрос здесь такой: почему состояние российского правящего класса таково, что свершившееся стало возможным?

Чтобы ответить на данный вопрос, придется совершить короткий экскурс в историю. Этот экскурс позволит нам понять, что из себя представляет современная российская элита и действующий механизм ее формирования. Механизм этот, с незначительными изменениями унаследованный Россией от Советского Союза можно обозначить как «негативный отбор».

Предполагается, что средний уровень нравственных и деловых качеств людей, составляющих национальную элиту должен быть существенно выше среднего уровня этих качеств в обществе в целом (речь именно о средних уровнях, отдельные представители элиты, могут, разумеется, выпадать из этого правила). Только такая элита способна обеспечить нормальное поступательное развитие общества и государства.

В ходе Гражданской войны и последовавших вслед за установлением тоталитарного коммунистического режима политических репрессий дореволюционная российская элита, более или менее соответствовавшая данному принципу, была частично физически истреблена, частично вынуждена покинуть страну. На смену ей пришла новая - советская - элита. При этом в условиях тоталитарного режима наилучшие шансы выжить и сделать карьеру были у тех, кто не был обременен высокими моральными и деловыми качествами, зато готов был «колебаться вместе с линией партии» и исполнять любые приказы и распоряжения руководства, не задумываясь об их моральности и целесообразности.

Так и был запущен механизм негативного отбора. Очевидно, что элита, формируемая по такому принципу, неизбежно должна была деградировать, что и наблюдалось в течение всего периода существования СССР. [Столь прямолинейная характеристика автором нашей истории весьма неточна. Советская элита знала периоды подъемов и упадка. В Великой Отечественной войне она вместе с народом выдержала самое суровое испытание на прочность и эффективность. И ни один правящий слой в демократической Западной Европе, легко сокрушенной Гитлером, не смог стать рядом с ней вровень. - Ред сайта.]. Такую элиту правильнее было бы называть антиэлитой. Демократическая революция 90-х, оставшись незавершенной, не смогла заменить принцип формирования правящего класса путем негативного отбора на более приемлемый с точки зрения исторических перспектив развития России. Более того, с приходом к власти Путина деградация антиэлиты только ускорилась.

Сделка с Китаем есть признание современной российской антиэлитой факта собственной деградации. Речь в данном случае идет как о деградации нравственной, в силу которой подобное предательство становится возможным, так и профессиональной: они готовы продать оптом ресурсы Сибири и Дальнего Востока Китаю, так как сами просто не способны обеспечить нормальное освоение этих территорий.

Таким образом, деградация правящего класса зашла так далеко, что угрожает не просто национальным интересам и национальной безопасности России, но и самому существованию России как государства. Есть только один способ сохранить российскую государственность - смена как собственно правящего класса, так и, что еще более важно, принципа его формирования.

Публикация «Перспективы экономического взаимодействия ДВ России и Северо-Востока Китая в области электроэнергетики» в специальном издании «Экономика и управление» (№ 8 (46) за 2009 год), несмотря на столь сухой заголовок, поистине сенсационна. Её авторы — профессор, доктор экономических наук Александр Губенко (проректор Санкт-Петербургского университета гражданской авиации, до этого длительное время работавший в Хабаровске проректором по внешнеэкономической деятельности и международным связям Тихоокеанского государственного университета) и кандидат экономических наук Константин Татценко (Дальневосточный государственный технический университет, Владивосток) — досконально изучили историю продажи электричества в Китай.

Первые поставки начались ещё в 1992 году с Благовещенской ТЭЦ по высоковольтной линии Благовещенск — Хэйхэ через Амур. С 1997 года поставки энергии велись и по линии Сиваки — Кузнецово — Шипачжань (также Амурская область). Суммарный объём экспорта составил с 1992 по 2007 год 400—500 млн кВт-ч.

В марте 2005 года в Пекине был подписан меморандум о сотрудничестве между РАО «ЕЭС России» и Государственной электросетевой корпорацией Китая. Заявленные потребности китайской стороны в нашем электричестве составляли около 20 млрд кВт-ч в год. Уже в июле 2005 года стороны подписали соглашение о «долгосрочном сотрудничестве по привлечению финансовых ресурсов в строительство энергетических объектов и развитии сетевой инфраструктуры, обеспечивающей увеличение поставок электроэнергии и мощности между двумя государствами». Тогда заявлялось (это важно, так как практика потом резко разошлась с обозначенными целями), что налаживание поставок электричества в Китай приведёт к «повышению надёжности энергоснабжения путём объединения энергосистем сопредельных государств», «экономии генерирующих мощностей за счёт разнесения пиковых нагрузок при разнице в часовых поясах» и «взаимодополняемости экономик России, Китая и стран Северо-Восточной Азии». Декларировалось, что в Сибири и на Дальнем Востоке имеется «избыток генерирующих мощностей», к тому же здесь можно строить новые электростанции — ГЭС, тепловые и атомные. Уже в 2008—2010 годах Россия должна была экспортировать в Китай по 3,6—4,3 млрд кВт-ч в год, с 2015 года — до 60 млрд кВт-ч.

Однако 1 февраля 2007 года продажа электричества в Китай с территории ДВФО была временно прекращена — как сообщалось тогда, из-за проблем при согласовании тарифов.

Прежде чем продолжить рассказ об истории экспорта электричества в Китай, отметим, что упомянутый «избыток мощностей» на Дальнем Востоке — лукавство. «Обсуждение проблем взаимодействия в области экспорта электроэнергии в КНР стало возможно только в результате падения объёмов промышленного и сельскохозяйственного производства на территории России, — указывают Губенко и Татценко. — Если в Восточной Сибири к началу 1990-х годов и существовали некоторые резервы генерации, то на Дальнем Востоке они отсутствовали. К этому времени предприятия на юге Приморья были вынуждены работать ночью, чтобы использовать ночной спад потребления электроэнергии». Совершенно логично, что сначала речь шла об экспорте энергии не с Дальнего Востока, а из Восточной Сибири. «Плечо» здесь составляло порядка 2600—2800 км. Однако прогноз, на котором базировались предложения по строительству экспортных ЛЭП и электростанций в рамках объединённой энергосистемы (ОЭС) Сибири, не оправдался. Только затраты на транспортировку одного киловатт-часа оказались вдвое больше реальной стоимости киловатт-часа на сопредельной территории КНР. Поэтому продажа электроэнергии в Китай из Сибири и Забайкалья, в том числе через территорию Монголии, так и не была организована.

Дальневосточные генерации отделены от китайских центров потребления гораздо меньшим расстоянием: 700—1000 км. Правда, ОЭС Дальнего Востока, в отличие от сибирской, считалась не избыточной, а дефицитной. Однако ещё более масштабное, чем в Сибири, падение объёмов производства на Дальнем Востоке сделало возможным налаживание энергомоста в Китай именно с территории ДВФО, конкретно — Амурской области. И экспорт начался. К началу 2007 года это взаимодействие свелось к «элементарной односторонней продаже электроэнергии из Амурской области на локальные объекты в населённых пунктах Хэйхэ и Шипачжань провинции Хэйлунцзян. Фактически экспорт электроэнергии производился из энергодефицитной ОЭС Дальнего Востока», констатируют Губенко и Татценко.

Более того, экспорт вёлся в условиях, когда потребление электроэнергии на душу населения в Амурской области было значительно выше среднего показателя по ДВФО. Часть внутренних потребностей области вынужденно покрывалась за счёт генераций Якутии, Хабаровского края и ОЭС Сибири — со значительными потерями в сетях, которые оплачивал отечественный потребитель.

Первым экспортёром энергии стала хабаровская компания «ДальМЭС». С 2001 по 2007 год поставки шли по договорам «Интер РАО ЕЭС» по цене 1,8 цента за 1 кВт-ч. В это же самое время, указывают Губенко и Татценко, в той же Амурской области электроэнергия продавалась населению по 1,47 рубля (4,9 цента) за 1 кВт-ч, а юридическим лицам — ещё дороже. То есть в течение всего периода экспорта КНР получала нашу электроэнергию по ценам в три-четыре раза ниже, чем потребители на территории российского Дальнего Востока. Задранные энерготарифы вкупе с другими факторами дискомфорта не могли не влиять на миграционный отток российского населения с Дальнего Востока.

Кроме того, столь значительная разница в энерготарифах способствовала ухудшению конкурентоспособности российских предприятий по отношению к китайским. «В таких условиях ни о какой взаимодополняемости экономик Дальневосточного региона и Северо-Востока Китая говорить не приходится, — считают авторы. — Использование дешёвой российской электроэнергии и дешёвой китайской рабочей силы, а также серых вариантов пересечения госграницы через многочисленные пограничные переходы обрекает на провал любые попытки организации конкурентного производства подобных товаров на сопредельной территории Дальнего Востока и в России в целом».

Строительство Бурейской ГЭС и пуск в 2003 году её первых агрегатов преследовали цель нарастить объёмы экспорта электроэнергии в КНР. Для этого же было начато строительство ЛЭП-500. Китайская сторона построила приёмную подстанцию. Губенко и Татценко отмечают, что «постоянная вставка» (инвертор) этой подстанции была выполнена таким образом, чтобы пропускать электроэнергию только в одном направлении — из России в Китай (хотя, напомним, первоначально речь шла о «взаимодополняемости» и перетоках в обоих направлениях).

Выводы Губенко и Татценко неутешительны и выходят далеко за рамки вопросов энергетики или даже экономики.

Спустя 17 лет после начала поставок электроэнергии в Китай следует, во-первых, констатировать, что заявленные мотивы и доводы в пользу необходимости создания межгосударственного энергообъединения между РФ и КНР не подтверждены практикой. Всё свелось к односторонней поставке дешёвой электроэнергии обособленным от энергосистемы КНР предприятиям-потребителям.

Во-вторых, вместо энергопрофицитной ОЭС Сибири для экспорта используется только энергодефицитная ОЭС Дальнего Востока. Так как поставки энергии отсюда возможны только до восстановления объёмов промышленного производства, то экспортёры электричества, уже вложившие средства в сооружение экспортных ЛЭП, отнюдь не заинтересованы в увеличении энергопотребления на Дальнем Востоке, в развитии здесь промышленности и росте населения.

В-третьих, конкурентного рынка электроэнергии, о создании которого столько говорили руководители РАО «ЕЭС России», на Дальнем Востоке так и не появилось (собственно, ему здесь взяться просто неоткуда). Региональные администрации, не будучи способными восстановить производство и создать необходимую налогооблагаемую базу, пошли по пути сбора дополнительных денег для пополнения своих бюджетов непосредственно с потребителей тепла и электричества. «Эти нерыночные тарифы с избытком покрывают все потери электроэнергетиков ОЭС Дальнего Востока, чем, вероятно, можно объяснить невыполнение плановых мероприятий по сооружению в Приморском крае ЛЭП-500, потери в которых в четыре раза меньше, чем в существующих ЛЭП-220, — говорят Губенко и Татценко. — Предполагаем, что предназначенные для этой цели силы и средства израсходованы на сооружение аналогичной по протяжённости «экспортной» ЛЭП-500 в Амурской области».

В-четвёртых, для сохранения возможности экспорта электроэнергии из энергодефицитной ОЭС Дальнего Востока экспортёры побуждают правительство России к новым затратам на строительство ГЭС и тепловых станций.

В-пятых, наращивание экспорта губительно влияет на экологическую обстановку Дальнего Востока России. «Затопив часть своей территории и ликвидировав около 10 располагавшихся на ней населённых пунктов, отравив воду рек Зея, Бурея и Амур на протяжении более 2000 км до такой степени, что потребовалось издать официальный запрет на использование этой воды для питья или купания, инициаторы экспорта электроэнергии в КНР предлагают строить новые ГЭС, то есть продолжать затопление собственной территории и загрязнение рек, — указывают авторы. — И всё это лишь для того, чтобы поставлять в Китай дешёвую и экологически чистую электроэнергию ГЭС, используя в Дальневосточном регионе России более дорогую, вырабатываемую теплоэлектростанциями; получая взамен загрязнения и аварийные сбросы предприятий Северо-Востока Китая из притока Амура — реки Сунгари — и способствуя формированию у собственной границы набухающего слоя китайского перенаселения».

Вот что говорит директор Центра экологического просвещения Республики Саха (Якутия) «Эйгэ» Валентина Дмитриева: «Инициаторы экспорта электроэнергии в Китай продолжают строить новые ГЭС на Дальнем Востоке. Запланировано строительство целого каскада ГЭС в Южной Якутии, начиная с Канкунской ГЭС на реке Тимптон, чтобы при этом затопить комплекс тимптонских подземных вод, погубить уникальную нетронутую природу, лишить южноякутских эвенков возможности заниматься традиционным видом природопользования — оленеводством».

После двухлетней паузы в марте 2009 года продажа электроэнергии в Китай была возобновлена — по цене 40—41 копейка (1,3 цента) за кВт-ч.

«Таким образом, прежняя экспортная цена уменьшена на 0,5 цента. Нетрудно догадаться, кто в данном случае получит выгоду, — пишут Губенко и Татценко. — Содержание хвалебных статей в адрес «Интер РАО» и «РусГидро», связанных с возобновлением экспорта электроэнергии с территории Дальнего Востока России в КНР, не соответствует реальной действительности. Их авторы не указывают, что затраты на строительство экспортных ЛЭП и потери при транспортировке электроэнергии в КНР отнесены на дальневосточных потребителей и что эта же электроэнергия на территории Хабаровского края и Амурской области обходится российским предприятиям в 10 раз дороже, лишая их тем самым каких-либо перспектив в конкуренции с китайцами. Сложившаяся ситуация заводит в тупик экономическое взаимодействие Северо-Востока Китая и Дальнего Востока и продолжает наносить вред экономическому развитию ДВФО. Полагаем, что решение о возобновлении экспорта электроэнергии в КНР (особенно в условиях финансового кризиса) принято в отсутствие необходимой полноты информации по данному вопросу. Государственным органам и научному сообществу следует провести более глубокий анализ всех проблемных вопросов».

Вот что рассказал в декабре газете «Амурская правда» генеральный директор ОАО «ВЭК» (Восточная энергетическая компания, занимающаяся поставкой энергии в Китай) Юрий Шаров: «Мы полностью выполнили свои обязательства перед нашим партнёром — Государственной электросетевой корпорацией Китая — по поставкам электроэнергии в провинцию Хэйлунцзян. Впервые почти за 10 лет объём электроэнергии, переданной на другую сторону Амура, превысил 800 млн кВт-ч. Проект предусматривает поэтапный рост поставок в объёмах, которые исчисляются миллиардами киловатт-часов. Целевой показатель первого этапа проекта — 5 млрд кВт-ч. На втором этапе, примерно к 2016 году, поставки могут возрасти ещё в 3—3,5 раза. Задача-максимум — с 2020 года экспортировать в Китай до 60 млрд кВт-ч. Для увеличения экспорта электроэнергии в Китай мы планируем построить на территории Амурской области новую ЛЭП-500 и электростанцию на базе Ерковецкого буроугольного месторождения».

Подводя итоги 2009 года, губернатор Амурской области Олег Кожемяко особо отметил «энергопереход в Китай, строительство которого началось в этом году. В дальнейшем проект в три раза увеличит объём экспорта электроэнергии за рубеж».

В конце декабря появились, кроме того, сообщения о строительстве Хабаровской парогазовой электростанции мощностью 400—500 МВт. «Строительство объекта осуществляется в рамках первого этапа проекта увеличения экспорта электроэнергии в Китай, — информируют новостные ленты. — Работа этой электростанции, наряду с вводом в эксплуатацию линии электропередачи напряжением 500 кВ от подстанции «Амурская» до государственной границы с КНР в Амурской области, позволит увеличить поставки электроэнергии из России в Китай с 1 до 4—5 млрд кВт-ч в год».